Объективный итог мирового исторического процесса?(О конвергенции восточных и западных политических и экономических структур на основе западной модели развития) М. В. МОМОТ,Московский государственный университет Когда в результате очередного переворота к власти в Пакистане приходит военный диктатор, то первое, что он делает, это обещает провести демократические выборы. И здесь мы сталкиваемся с очевидным желанием легитимизировать собственную власть через заимствование институциональных элементов чужой политической культуры. Когда жёсткий антизападный режим в Китае стремится найти себе опору в обществе, дабы продлить собственное существование, он находит её в лице нового класса частных предпринимателей, чьё стремление к личной выгоде, успеху и обогащению есть не что иное как, пусть ограничиваемое и стесняемое государством, но тем не менее воплощение именно западных представлений о месте и назначении человека в этом мире. Можно спорить о том, насколько далеко зашли процессы вестернизации на Востоке, о том, намечается ли некий откат назад в этом направлении, или о том, положительное или отрицательное воздействие оказывает на восточные общества прививка западных ценностей. Но невозможно оспаривать тот факт, что шаг в сторону от традиционных деспотических и противостоящих частному предпринимательству форм государственного устройства на Востоке сделан, и сделан он именно в сторону Запада. Таким образом, перед нами встают две основные проблемы, от решения которых зависит глубина осознания политических процессов, протекающих на современном Востоке:
Иначе говоря, необходимо выяснить причину, по которой в крошечной Греции возник прообраз ставших сегодня общечеловеческими ценностей, и вследствие которой заполонившие Европу варвары за несколько сотен лет достигли того, к чему не пришли народы Востока и за тысячи лет. Соответственно, прояснятся и основа, и перспектива внешнеполитической стратегии, избранной западными странами в отношении отличающихся своей внутренней структурой восточных обществ. Равновесие со средой обитания как способ существования восточных обществОтличительными чертами восточных обществ в исторической ретроспективе являлись:
Функции деспотизма на Востоке известны: это создание и поддержание грандиозных ирригационных систем; противостояние кочевой периферии. Причина же подавления предпринимательской инициативы связана отчасти с самой необходимостью деспотической системы правления, но в основном, видимо, с чисто экологическими особенностями вмещающего ландшафта большинства восточных обществ. Предприимчивый и богатеющий землевладелец на Востоке представлял чудовищную, ни с чем не сопоставимую и вообще немыслимую для западного мира угрозу самому существованию общества. Он начинал оказывать покровительство местным крестьянам, которые, соответственно, прекращали выплату государственных налогов и участие в общегосударственных ирригационных работах. Товарно-денежные отношения сами по себе разоряют значительную часть населения, что опять же ведёт к сокращению налоговых поступлений. Дезорганизованный государственный механизм не может обеспечить надлежащий уход за ирригационной системой страны, и следует серия опустошительных наводнений. Таким образом, развитие капиталистических отношений вело на Востоке не к увеличению благосостояния общества и прогрессу в производстве, а, как ни странно, к тому, что реки выходили из берегов и несли смерть и разрушение людям. Сама экосоциальная ткань восточных цивилизаций в то время воспринимала разбогатевших подданных как чужеродный элемент. Мы видим восточные цивилизации долин великих рек стремящимися к равновесию, состоянию гомеостаза со средой обитания путём приспособления собственных политических и экономических институтов, шкалы ценностей, всей системы социальных ориентиров к особенностям вмещающего их ландшафта. Концепция «освобождающего ландшафта»Не всегда и не везде аграрный строй (то есть обеспечивающая пропитание форма ведения хозяйства) жёстко диктовал соответствующую политическую и экономическую систему. Микенская цивилизация сформировалась под восточным влиянием, но ее бюрократия и строгая централизация экономики были фактически не функциональные, а лишь внешне имитировали восточные. Вторжение дорийцев на Балканский полуостров привело к ее гибели и способствовало длительной культурной изоляции бассейна Эгейского моря. Общественные институты начали складываться практически с чистого листа, с разложения родоплеменных отношений у пришлых народов. Земледелие, основанное по большей части на естественном орошении, предполагало возможность возникновения небольших частных, вполне независимых друг от друга хозяйств. Отсутствие вплоть до нашествия персов серьёзной внешней угрозы также делало возникновение деспотической власти неадекватным ситуации. Таким образом, значение свойственного первобытной демократии института выборного вождя или «царя» постепенно сошло на нет. Важность же других — совета старейшин и особенно народного собрания — всё возрастала и воплотилась впоследствии в знаменитых учреждениях греческой демократии. Самоуправляющиеся общины финикийских городов, находясь под постоянным прессом восточных деспотий в силу их чисто географической близости, хотя и не достигли высот греческой культуры, тем не менее могут служить примером альтернативной деспотизму модели развития в условиях альтернативной географической среды (благоприятный для богарного земледелия режим осадков 800—1000 миллиметров в год, пересечённый рельеф, возможность политического манёвра, так как Финикия находилась фактически на стыке зон влияния нескольких империй — Ассирийской, Египетской, Хеттской). Вот почему финикийцы были, пожалуй, единственным народом Востока, превратившим предприимчивость и культ наживы в отличительную черту своего национального характера. История Карфагена, первоначально просто колонии финикийского города Тира, и вовсе показывает процесс превращения восточного города в античное государство, формирование полиса в условиях недосягаемости для сковывающего военно-политического и негативного культурного влияния деспотий Востока. И Рим, и города Этрурии развивались по тому же пути. Если сопоставить эволюцию органов общинного самоуправления, чьё наличие зафиксировано для всех народов на стадии военной демократии, в различных регионах (например, в Греции и Междуречье) с эколого-географическими условиями данных регионов, то становится очевидным, что их эволюция в разных направлениях была вызвана разными природными условиями этих регионов. Итак, демократия аграрной эпохи возникает, образно говоря, в естественных щелях и зазорах между окружающей средой и пытающимся к ней приспособиться аграрным обществом, и в тех районах, где система правления, обеспечивающая выживание, не строго определена способом добывания пищи, политические структуры приобретают менее жёсткий характер. Аграрная цивилизация, будь то древний Китай или античная Греция, в любом случае оформляется как общество с небольшим привилегированным классом, силой принуждения организующим производство. Конкретные же особенности таких цивилизаций, тип правящего класса, характер эксплуатации населения зависят от природных особенностей региона, ведь именно они определяют, какие сельскохозяйственные культуры и как необходимо культивировать на данной территории. Если функционирование общества зависит от масштабных общественных работ, от состояния централизованно создаваемой и эксплуатируемой ирригационной системы, то правящий класс превращается в совокупного предпринимателя в деле орошения речных долин. При этом совершенно не важно, непосредственно для сооружения ирригационных систем или, наоборот, для защиты от наводнений и паводка государство организует массы людей на общественные работы. Важно, что правитель должен обладать фактически неограниченными полномочиями, которые обусловлены экологическими особенностями региона. Деспотия на Востоке была необходимым условием сельскохозяйственного производства, при этом основная масса населения становилась лишь безгласным орудием в руках деспота. Соответственно, жёсткий идеологический гнёт подавлял всякое сопротивление, так как неповиновение разума могло быстро привести (и приводило) к неповиновению действием. Там же, где в масштабном искусственном орошении, или, напротив, в защите от разрушительных паводков и наводнений не было нужды, и были условия для появления небольших частных хозяйств, основанных по большей части на естественном орошении, формируется класс собственников — основа античной демократии. При этом в античной цивилизации без труда можно узнать вариант аграрного общества — полноправные граждане составляли меньшинство, которое, как и на Востоке, организовывало производство. При этом частная инициатива, не скованная деспотией, ещё больше сокращает зависимость людей от земли — ведь можно жить смелыми торговыми предприятиями. В данных условиях обществу нет необходимости сдерживать активность отдельных своих членов. Западная Европа своей либеральной и капиталистической эволюцией также первоначально была обязана фактору почвы (основанное на естественном орошении земледелие) и внешнему фактору (отсутствие обширных контактных зон с кочевой периферией). Только очутившись в присущей Европе эколого-географической среде, варвары могли породить современные политические и экономические институты. Без всякого преувеличения можно сказать, что именно Европа цивилизовала европейцев. Варварами пришли англы, франки и прочие германцы на эту землю, англичанами, французами и немцами покидали они её в поисках новых земель. Речь идёт об экологической интерпретации генезиса капитализма, потому что фундаментальной причиной возникновения капиталистической экономики на Западе является то, что в экологических условиях Европы обществу ради собственного выживания не было необходимости сдерживать предпринимательскую инициативу своих праждан. Жёсткое ограничение частной инициативы в средневековой Европе было вызвано очевидной необходимостью выжить после катастрофы, постигшей античный мир. Как только ситуация стабилизировалась, начала меняться и мораль европейцев. Совпадение тех же условий привело к схожим результатам и цивилизацию Японии. Можно говорить о «жёсткой» энвайроментальной* обусловленности цивилизационных процессов на Востоке в исторической ретроспективе, и, соответственно, о «мягкой» зависимости общественных структур Европы и Японии от вмещающего ландшафта. Иными словами, речь идёт о «сковывающем» ландшафте Востока и «освобождающем» ландшафте Запада. Полезно также ввести понятие «вязкости» среды при жёсткой детерминации на Востоке. Перед нами стагнация как способ существования, догма как организатор производства. Итак, история античности, европейского капитализма и феодализма обусловлена одним важнейшим фактором — это разные варианты использования преимуществ «освобождающего ландшафта». Поэтому вряд ли можно говорить о периоде античности как основной предпосылке капитализма. В Японии, например, не было античности, а капитализм возник автономно. Главное здесь — похожий на европейский децентрализованный японский феодализм. Почему национальные ценности на Востоке замещаются западными?Поскольку дивергенция восточных и западных политических и экономических структур была обусловлена энвайроментально, постольку наблюдаемая в Новейшее время их конвергенция объясняется устранением прямой зависимости человеческого общества от природы в результате Индустриальной революции. Цивилизации сближаются постольку, поскольку устраняется сам источник их особости. Сближение же их на основе сформировавшихся в условиях «освобождающего» ландшафта ценностей западного общества объясняется тем, что сегодня весь земной шар превратился как бы в один большой освобождающий ландшафт, где режим рек, направление ветров и процент содержания гумуса в почве больше не являются решающими факторами выживания общества. Итак, развитие науки и техники сделало все страны похожими, причём похожими именно на Запад. Почему на Запад? Потому что с прогрессом производства сокращалась зависимость различных цивилизаций от природы, что способствовало раскрепощению личности в обществе, а поскольку сама экология Европы не сдерживала индивидуального развития, то западные народы и оказались впереди на общем для всех пути. Таким образом, либеральные ценности, будучи первоначально разработаны в наименее зависимых от природы обществах Европы, достигли мирового распространения после того, как прямая зависимость человеческого общества от природы была устранена полностью в результате Индустриальной революции. В этом суть, материальная основа и историческое значение эффекта замещения национальных восточных ценностей, нацеленных на стабильность, граничащую со стагнацией, на западные ценности. Три пути вестернизацииИсходя из приведённой выше схемы цивилизационной трансформации Востока можно выделить три типа замещения национальных ценностей западными, то есть три пути вестернизации. 1. Эффект размывания («Индийский путь») отличается постепенностью трансформации, её плавным характером, когда индивидуализм и стремление к личному обогащению, не встречая отпора со стороны правительства, пропитывают общество сверху донизу. 2. Эффект давления («Китайский путь») действует в том случае, если западное сообщество неукоснительно и постоянно требует соблюдения прав человека в их западной интерпретации и так или иначе добивается перемен в мировоззрении как правительств, так и жителей Востока (решение китайских властей допустить частных предпринимателей в компартию страны, принятое на последнем съезде, подтверждает, что Китай пошёл именно по этому пути). 3. Эффект ударов («Иракский путь») служит инструментом вестернизации, если правящая элита жёстко оппонирует или даже бросает вызов западному миру, опираясь при этом на традиционные ценности. Результатом этого являются прямые военные операции стран западного альянса. Именно это произошло в Афганистане и Ираке. * * *Таким образом, современный этап развития международных отношений, отличающийся оживлением интереса западных стран к насильственной трансформации структур восточных обществ, имеет под собой глубинные исторические причины. Изложенная концепция вестернизации позволяет сделать вывод о фактически неизбежной эскалации цивилизационных конфликтов в мире, в котором отсутствие альтернативного центра силы является мощным катализатором в сущности объективных процессов. * От англ. environment «окружение, окружающая среда». |