Срубили – и повезли продавать

Т.Р. САФИНА,
Институт экономики и организации промышленного производства
СО РАН,
Новосибирск  

В ходе реформ в отрасли появились новые собствен ники, расширилась самостоятельность лесопромышленных предприятий, но процесс их разгосударствления, помимо положительных моментов, имел и негативные.
Приватизация проводилась без учета специфики лесопромышленного производства. В результате:

К сожалению, чаще всего при акционировании лесопромышленные предприятия распадались на десятки абсолютно самостоятельных обществ, которые работают в едином технологическом потоке, но реально не имеют между собой никаких организационных связей. Каждое АО ведет собственную финансовую и техническую политику, не согласовывая ее с другими технологическими партнерами.
И если один из партнеров повышал цену на свою продукцию, а последующие участники технологической цепочки не могли ее оплатить, то у них останавливалась работа, разрушался отлаженный десятилетиями цикл производства.
В трудный период реформ растрачивался научный, кадровый и производственный потенциал, снижались объемы производства. Конечно, можно пойти «назад» и воссоединиться, но приходится не только приспосабливаться к новым, уже сложившимся условиям хозяйствования, но и наверстывать упущенное время, реформировать управленческую систему.
В отрасли наблюдается низкий уровень менеджмента, собственники предприятий не инвестируют средства в развитие производства, слабо проводится маркетинговая и финансовая политика.
В 1991–1998 гг. инвестиции в лесопромышленный комплекс сократились в 7 раз. В настоящее время практически вся инвестиционная политика проводится силами самих лесопромышленных предприятий, которые в сложившейся экономической ситуации все более полагаются на собственные ресурсы и поиск потенциальных инвесторов.
В 1998 г. государственная программа по финансированию ЛПК была выполнена на 37%, не было профинансировано ни одного проекта на конкурсной основе. В последние годы постоянное невыполнение государством своих обязательств привело к тому, что предприятия проявляют все меньший интерес к централизованным источникам инвестиций. В том же 1998 г. от предприятий не было представлено на конкурс ни одного бизнес-плана.
Кроме экономических и структурных проблем в отрасли все более острыми становятся социальные. Большое количество мелких предприятий расположено в удаленных лесных районах, оторваны от центров переработки древесины. Оплата труда лесорубов и лесопереработчиков на 20% ниже, чем в среднем по промышленности, и в 2–3 раза меньше, чем в других сырьевых отраслях.
Работающие на лесопромышленных предприятиях хуже, чем в других отраслях, обеспечены жильем, его инженерная обустроенность низкая: водопровод есть в 37% жилых домов, канализация – в 32%, центральное отопление (от котельных) – в 38%. Экономика предприятий ЛПК отягощена затратами на содержание социальной сферы, ежегодно из необходимых 1 млрд руб. государство компенсирует лишь 200 млн, а в «рекордном» 1998 г. из обещанных Москвой 178,5 млн руб. было получено лишь 1,5%.

Проблемы лесопромышленного комплекса зависят от  системы и механизма финансирования предприятий, а также от самой структуры комплекса. Многие лесопромышленные предприятия считаются градообразующими, но имеют сезонный характер работы. Это ощутимо осложняет их финансовое положение. Сюда же добавляется быстрый рост цен на топливно-энергетические ресурсы и транспортные перевозки.
Экономические показатели только по крупным предприятиям отрасли неутешительны: быстро растут удельные затраты, падает рентабельность. Если в 1994 г. количество убыточных предприятий было чуть более 1000, то в 1999 г. – почти вдвое больше. В целом по лесной промышленности сейчас удельный вес убыточных предприятий – более 70%.
Лесопромышленный комплекс за годы реформ снизил выпуск продукции в 2–3 раза (табл. 1–2), а имеющийся потенциал используется лишь на 30–40%, причем эти тенденции дополняются еще и ростом сырьевой составляющей производства.
Современная структура лесной промышленности несовершенна и далека от уровня промышленно развитых стран. Преобладает продукция механической переработки при низком уровне химической и химико-механической переработки древесины – 33%, в то время как в передовых зарубежных странах доля последней – 60–70%.

Из 3000 предприятий лесопромышленного комплекса  лесозаготовкой занимаются 1560. В конце 80-х гг. по объему вывозки древесины СССР занимал второе место после США, заготавливая ежегодно более 300 млн куб. м древесины. Сейчас Россию опережают Китай, Индия, Нигерия, Бразилия, Канада и Индонезия, а США, Финляндии, Швеции и странам Балтии Россия уступает и по такому показателю эффективности лесозаготовительного производства, как получение древесины с 1 га лесной территории (0,17 куб. м против 2,5–3,5 куб. м в этих странах).
Размещение объемов лесозаготовок по регионам страны таково: в европейской части России заготавливается 41% всего объема, на Урале – 14, в Сибири – 33 и на Дальнем Востоке – 12%. В лесах Европейско-Уральского региона использование лесосырьевых ресурсов по главному пользованию (рубка леса) – чуть более 40%, а в районах Сибири и Дальнего Востока – 15%.
Остаточный принцип финансирования привел к тому, что в лесозаготовке самый высокий среди отраслей лесного комплекса износ основных производственных фондов – 61,8% в 1998 г., в целом по лесной промышленности – 55,2%. Между тем коэффициент обновления в лесозаготовке самый низкий – 2,6% и самый высокий коэффициент выбытия – 15,1%.
В последние годы из-за отсутствия собственных средств почти не проводилось техническое обновление парка лесозаготовительной техники. В возрастной структуре действующего парка лесосечных и транспортных машин 65–80% занимает полностью амортизированная (то есть подлежащая списанию) техника.
Уровень механизации труда в лесозаготовке низкий: на основных работах он составляет 50,3%, а на вспомогательных – всего 34%. Производительность труда находится на уровне 60-х гг. Используемая техника устарела не только физически, но и морально, не отвечает современным требованиям эргономики, экологии, охраны и безопасности труда.
Низкий технический уровень лесозаготовительного производства в значительной степени вызван тем, что цены на лесозаготовительную технику выросли за последние 10 лет на 100–250%, а единственный ее источник – импорт, на что тратится экспортная выручка. Ориентация на импортную технику приведет лишь к повышению экспортной направленности лесопромышленного комплекса. Поэтому преодоление технического и технологического кризиса следует базировать на развитии отечественного машиностроения. 

Мебельная отрасль – потребитель продукции дере вообрабатывающей промышленности, в основном пиломатериалов и древесных панелей.
В деревообрабатывающей промышленности спад оказался особенно заметным: в 1998 г. относительно 1992 г. объемы производства деловой древесины составили 46%, пиломатериалов – 35, древесных панелей – 47% (см. табл. 1).
После девальвации рубля в 1998 г. производство мебели оказалось в выгодном положении из-за резкого роста цен на импортную мебель. Доля продаж импортной мебели упала в 1999 г. до 25–30% с 35–40% в 1998 г. Однако на внутреннем рынке в выигрышном положении оказались мебельные предприятия, организованные на основе импортных материалов и комплектующих, вследствие более высокого качества продукции.
Материалы и комплектующие для мебельной промышленности – высокотехнологичный продукт. Из-за отсутствия конкурентоспособного российского оборудования доля импортных материалов доходит в себестоимости мебели до 70%. В 1998 г. для мебельной и деревообрабатывающей промышленности было импортировано оборудования и запасных частей на сумму более 25 млн дол., но для модернизации этих отраслей требуется в тысячу раз больше.
Несмотря на все трудности, мебельные предприятия выпустили в 1999 г. продукции на сумму в 13 млрд руб, что в 1,5 раза больше, чем в 1998 г. Мебельная промышленность стала работать более ритмично. Российские мебельщики выигрывают за счет дешевой рабочей силы и неограниченных лесных ресурсов.
В 1999 г. мебельная отрасль была одной из самых динамично развивающихся отраслей экономики. И все же доля подотрасли в общем объеме продукции ЛПК составила лишь 15%, в СССР этот показатель был 25%.
Положительная тенденция 1999 г. сохранилась и в 2000 г. Так, в январе–марте мебели было выпущено на 4 млрд руб., что составило 134% к такому же периоду 1999 г. Рост производства в отрасли, однако, сдерживался недостаточным платежеспособным спросом и относительным дефицитом высококачественных древесно-стружечных плит (ДСП).
В 1990 г. на территории Российской Федерации работали 54 крупных установки по производству ДСП, суммарная мощность которых составляла 5 млн куб. м в год. За прошедшие 10 лет перестали работать 28 установок мощностью 2,7 млн куб. м, а введено было лишь 5 заводов мощностью 0,6 млн куб. м. На оставшихся в эксплуатации мощностях в 1999 г. было выпущено 2 млн куб. м плит – использование составило 70%. Неудовлетворенный внутренний спрос на ДСП заполняется импортными плитами средней плотности.
В настоящее время в эксплуатации находится много оборудования по производству ДСП возрастом более 20–30 лет (20 установок из 31). В связи с большой капиталоемкостью и длительными сроками строительства новых заводов дефицит ДСП в ближайшие 5 лет сохранится, а при росте спроса на мебель – еще и обострится. Следовательно, объем ввоза плит только увеличится.

В целлюлозно-бумажной отрасли высока концентра ция производства: действует около 160 предприятий, на долю 10 крупнейших приходится 70% общего объема выпуска. По сравнению с другими подотраслями ЛПК ситуация здесь стабильная. В первую очередь это связано с тем, что сейчас отрасль можно назвать чистым экспортером.
В 1999 г. средняя зарплата на треть превышала среднюю в лесопромышленном комплексе, а по инвестиционной привлекательности отрасль лидирует среди прочих лесопромышленных отраслей. В 1999 г. на ее долю пришлось 53% всех инвестиций, направленных на предприятия комплекса.
Прирост производства в целлюлозно-бумажной промышленности в первом полугодии 2000 г. составил 23%, по всем продуктам наблюдалась обнадеживающая тенденция; тем не менее их было произведено лишь 54% от уровня 1998 г. Если же сравнить с объемом 1992 г., то производство в 1999 г. составило лишь 30% этого уровня. Поэтому рост за первое полугодие 2000 г. не свидетельствует о расширении производства. Только по производству газетной бумаги налицо положительная тенденция – в 1999 г. ее было произведено 171% от объема 1992 г.
В целлюлозно-бумажной отрасли конкурентоспособность напрямую зависит от выживания мелких и средних предприятий. В зарубежных странах существует множество небольших бумажных производств мощностью от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч тонн продукции. Выпускают они, как правило, высококачественные или специальные сорта бумаги. Именно такие предприятия поставляют в Россию прекрасную бумажную продукцию.
Рынок бумажной продукции вообще невелик по емкости, но существующие спрос и цены на них позволяют покрыть высокую себестоимость продукции маленьких производств. Чаще всего на них проведены реконструкция и модернизация старых бумагоделательных машин небольшой производительности.
После распада СССР предприятия не имели средств для реконструкции и модернизации. Например, целлюлоза, производство которой к 1998 г. снизилось до 30% относительно 1992 г., является сырьем для бумажной продукции. Экспорт целлюлозы в 1998 г. составил 125% от объема 1992 г. Она не облагается таможенной пошлиной, и даже существует льгота по НДС, но при импорте необходимо заплатить НДС и пошлину.
В результате такой политики цены на целлюлозу на внутреннем рынке России стабильно выше, чем, например, в Финляндии, на 20–25%. При ввозе оборудования, которое в России не производится, платится НДС и пошлина на границе. В итоге российские производители бумажной продукции утрачивают главное конкурентное преимущество – низкую себестоимость производства.
Отсутствует протекционизм со стороны государства – действуют льготы на импорт готовой печатной продукции, то есть нет защиты отечественных производителей – потребителей продукции целлюлозно-бумажной промышленности. Происходит вытеснение с российского рынка отечественных производителей.

Лесопродукция традиционно занимала одно из ведущих мест во внешнеторговом обороте России, особым спросом всегда пользовались сосновые пиломатериалы. В годы СССР основу развития лесного экспорта составляли продукты лесозаготовки и деревообработки.
Созданные мощности по выпуску лесобумажной продукции позволяли из года в год наращивать объемы экспорта. Так, в 1998 г. объем экспорта необработанных лесоматериалов России достиг 20 млн куб. м, целлюлозы и бумаги – более 1 млн т и той, и другой (табл. 3).

Среди основных покупателей выделяется Япония, она  импортирует 37% российской вывозимой деловой древесины, причем 70% российского экспорта, поступающего на японский рынок, приходит с Дальнего Востока. Для Дальнего Востока это 14% всего производства. Еще 30% экспорта российской древесины попадает в Финляндию, но цена по контрактам составляет в среднем 56% от среднемировой.
Япония важна для России как крупнейший импортер пиломатериалов (12%), затем Великобритания (10%). Здесь Россия сталкивается с интересами европейских конкурентов. На рынок СНГ поступает около 13% российских пиломатериалов, но цены не превышают 31% от среднемировой, что вызвано присутствием бартерных сделок, которые сильно искажают ценовую картину.
Среди экспорта древесных панелей лидируют поставки клееной фанеры – 73% экспорта, из них 20% идет в США, 14 – в Египет, 10 – Италию и 11% – в Великобританию.
В 1999 г. объем экспорта круглого леса из России вырос в 2,5 раза в натуральном выражении и лишь в 1,9 раза – в денежном. Доля экспорта в производстве на 1999 г. составила по круглому лесу – 32%, по пиломатериалам – 16, целлюлозе – 78%. Снижение доли экспорта целлюлозы произошло в первую очередь за счет уменьшения объемов производства; объем экспорта остался на уровне 1992 г.
По прогнозам экспертов, к 2015 г. ожидается увеличение объемов мирового потребления бумаги и картона до 700 млн т. Поэтому уменьшение объемов производства целлюлозы настораживает, так как по этим же прогнозам введение дополнительных мощностей по производству бумаги и картона в среднем составит 1,3 млн т, а сейчас при полной загрузке мощностей Россия может производить 4,5% от мировых объемов этой продукции.
Если в будущем не изменится промышленная политика, российская целлюлозно-бумажная отрасль утратит свои позиции, и лидерами по экспорту целлюлозно-бумажной продукции станут США, Индонезия, Бельгия и Финляндия.
На рисунке представлена динамика индексов цен. Она неутешительна – при росте мировых цен происходит снижение контрактных, и увеличение валютной выручки идет за счет наращивания объемов, а не за счет улучшения качества продукции. По оценкам некоторых экономистов, из-за такой политики Россия ежегодно теряет 550–600 млн дол.

Соотношение индексов контрактных и мировых цен 
на продукцию российского ЛПК, %

В ЛПК России явно преобладает экспорт необработанных лесоматериалов: 60% экспортной выручки приходится на экспорт круглого леса и деловой древесины, а затем следуют пиломатериалы, обеспечивающие лишь 20–25%. К сожалению, это – следствие низких цен на российские продукты, что вызвано как слабой маркетинговой политикой, так и низким их качеством.
Для повышения рентабельности лесного комплекса нужно изменить структуру его производства и экспорта. Выгоднее продавать пиломатериалы, целлюлозу, бумагу и картон, а не круглый лес и деловую древесину. За счет более глубокой переработки вырастут валютная выручка и загрузка мощностей, что в первую очередь приведет к росту занятости в отрасли, а по цепочке межотраслевых связей – к развитию платежеспособного спроса.
Рост объемов экспорта, в первую очередь пиломатериалов, а также поставок отечественных пиломатериалов на внутренний рынок дают возможность, с учетом постоянно повышающихся цен на мировом рынке в среднем на 1,5–2% в год, получить необходимые средства для подъема лесопромышленного комплекса.

Содержание